Культура и этнос — проявленнный Народный Дух

В этой работе речь пойдет о работе народного духа. Хотя начнем мы с речевых оборотов, или мыслительно-речевых стереотипов, которые образуют, в понимании А.Р. Лурии, устойчивые логико-функциональные связи. Мифы, сказания, поговорки и пр. образуют душу народа.

О душе

И … ощущения из сердца передаются уму, в мозг и в огромной степени определяют, направляют и намечают все психические процессы, происходящие в уме и духе.
Архиепископ Лука, д-р мед. наук Войно-Ясенецкий В.Ф.

Вся эта мимолетная жизнь, вся эта череда радостей и горестей и есть для каждого из нас самое главное — только то, чем живет сердце.
Хосе Ортега-и-Гассет.

Пожалуй, стоит сразу определиться в терминах «дух» и «душа». Для этого нет необходимости слишком философствовать и мудрствовать. Психоантропологическое рассмотрение начинает сразу обращать наше внимание на бытовые аспекты использования этих слов, поскольку именно повседневная жизнь является основным «поставщиком» подсознательного. Так происходит регулярное, периодическое — изо дня в день — формирование нашего мироощущения, наше «самовнушение», «кодирование» нас на наши заслуги и наши болезни. Пожалуй, больше ничто — не травмы (родовые, послеродовые и др.), не стрессы (в классическом смысле или же в бытовом) так нас не меняют (ломают или создают), как быт и его социальные и культурные установки и предпосылки. Тогда, перейдем непосредственно, психоантропологически к «духу» и «душе».

Собственно, понятие «дух» в быту почти не употребляется. Использование этого слова относится, в основном, к необычным, небытовым ситуациям. О духе говорится в сфере религии, мистики, паранауки, а также в области государственной идеологии и пр. Нас же интересует больше бытовая сторона использования подобных понятий. Остановимся же на душе… Начнем «задушевную» беседу…

Можно «потерять сердце», или сердце может «остановиться от страха», «подпрыгнуть от радости», «замереть» так, что «от лица отольет». Кто-то живет «душа в душу», «души в нем (или в ней) не чает». «Душа моя!»- говорят они друг другу, «душенька». А кто-то «держит обиду в душе», «камень за пазухой», испытывает «тяжесть на сердце». Люди делятся на «душевных» и «бессердечных». Кто-то «бездушный», а у кого-то «широкое сердце». В нашей традиции (русскоязычной) сердце и душа выступают как синонимы, они взаимозаменяемы. Сердце — это вместилище души, обитель чувств. Кто-то скажет: «это метафора». Верно, это действительно метафора, но и не только. Метафора становится жизнью, когда, например, затяжные душевные проблемы превращаются в сердечно-сосудистые заболевания. Сердце, кроме сказанного, еще и «середина» человека. Такое лингвистическое сходство неслучайно. Можно сказать, что это орган, находящийся посередине между двумя антагонистическими полюсами, — это орган примирения «земли» и «неба», низменного и возвышенного. Сердце, «сердцевина» употребляются как синоним «сути», — сущности. Это оплот справедливости, правды.

При всем многообразии «душевных» и «сердечных» качеств все же можно выделить общее — эмоциональную составляющую. Эмоции и есть середина между разумом и телом. Когда мы говорим о чувствах, то мы уже не подразумеваем плотские потребности, но еще не разумеем. Но есть и некоторые различия в употреблении слов: «душа » и «сердце». Можно выделить длительные душевные состояния, эмоционально менее окрашенные, то, что по смыслу ближе к чувствам. А также можно различать ситуативные эмоциональные всплески, аффекты. Устойчивые чувства рождают, например, «задушевную» беседу, обстановку, общение. В этих случая именно чаще говорят о душе. Можно сказать: «сердечный человек», но лучше — «сердешный человек». Во втором случае высказывание созвучнее фразе «душевный человек». О сердце чаще говорят: сердце «ёкнуло», «ушло в пятки», «выскочило из груди». «Тяжесть на сердце», «камень за пазухой», «бессердечный человек» (но не «бессердешный») имеет, как правило, эмоциональную скрытую составляющую. Это наличие сугубо личных аспектов взаимоотношений — с близким кругом друзей и родственников. Качества сердце более личные и яркие в плане эмоциональных проявлений. «Душа моя», в принципе, говорится любому человеку из благих помыслов и хорошего настроения. «Сердце мое» говорится только близкому человеку, где есть «эмоциональная накачка». Итак, сердце — это вместилище любви и преданности.

Близость, интимность всегда эмоционально окрашиваются. В обществе, где более ценятся взаимоотношения между мужем и женой, между друзьями, т.е. внутри поколения или внутри социального слоя — «по горизонтали» всегда больше эмоций, окрашивающих эти взаимоотношения. Ведь степень притязания к равному всегда выше, чем к неравному: от жены или мужа, а также друга всегда требуешь большего, чем от матери, отца, или детей. В таком обществе (условно, «западном») больше и «сердечных» ценностей, а значит, и выше уровень употребления соответствующих выражений. Здесь же и выше степень риска болезней сердечно-сосудистой системы. Пословица говорит: «С получившего больше, — более и спрашивается». Другими словами, чем больше говоришь о каком-то органе, тем больше этот орган со временем и привлекает к себе внимание. «Западный» человек более «сердечен», т.е. сердце для него является органом-мишенью в большей степени, чем для «восточного» человека.

О свободе

Я бесконечен. Своим ты играешь созданьем:
Опустошаешь — и вновь наполняешь дыханьем.
Рабиндранат Тагор.

«Восточный» человек более «бронхиален». Для русского языка звучит несколько коряво, но на востоке (например, в Индии) с понятием «бронх» (именно телесный орган) напрямую связывают ценности личной свободы и независимости, как мы сердце связываем с любовью и преданностью. Но, справедливости ради, стоит отметить, что недаром и у нас слово «дыхание» (уже не орган, но функция органа) созвучно «духу», «душе». Мы говорим: «дышать всей грудью», имея в виду «быть свободным». «Разверни плечи, ну сутулься!» — призываете Вы почувствовать вкус жизни, неотягощенной проблемами. Можно сказать, что дыхание — это «работа духа» (но не только легких). В то, время как кровообращение (функция сердца), — это работа любви и преданности. Идеи: быть «одной крови», «чистокровным» или «полукровкой» привязывают нас к кому-то долгом и толкают на подвиг и иногда на самопожертвование.

Кровь во многих культурных традициях — воплощение двух стихий — огня и воды, это «огненная жидкость», где огонь несет страсти, эмоции, а вода отвечает за плоть, — так кровь разносит эмоции по телу. Стихия же воздух находится в груди и связана с мыслями человека. Вместе с огнем она образует тонкие эмоции, чувства, и через кровь связывает мысли с телом. Собственно, так и рождаются психосоматические связи.

Если сердце — это вместилище той составляющей души, которая несет более яркие и выразительные эмоции, то все грудное пространство, где расположены легкие и бронхи, — это вместилище более тонких, неярких эмоций. Недаром мы называем орган: «легкие». «Легко дышится» тем, у кого «легко на душе», — душа здесь уже сравнима (и созвучна, как и слово «воздух») больше с духом, нежели с сердцем. Действительно, любовь более конкретна, т.е. сильнее направлена на кого-то, в то время как идея свободы может подразумевать обратное. И если все же сравнивать любовь и свободу на Востоке и Западе, то Восток смотрит «внутрь» этих понятий — «по вертикали», как родители смотрят на своих детей или своих родителей. Даже сами эти понятия с восточной точки зрения более синонимичны. Те, кто увлекается восточной философией, как правило, пытаются подменять эти понятия одно на другое; в этой среде (например, движение хиппи) где-то и рождаются понятия «любовь к свободе» и «свобода любви». Здесь «дух», «душа» и «сердце» едины. Восток «бессердечен», если его сравнивать с западной моралью. Запад же, как говорят, индивидуалистичен, поскольку ориентирован на конкретные любовь и свободы, — а они (эти любовь и свобода) у всех, очевидно, разные. Западная любовь ко всем разная, да и к одному человеку непостоянна и изменчива. Западная свобода — это «осознанная необходимость» (Гегель). Запад «несвободен», если его сравнивать с восточными ценностями. Западная любовь часто стремится к тому, чтобы владеть кем-то, и когда владеют тобой. Так, в «западных» семьях люди нередко сосуществуют за счет взаимного культивирования болезней, — это так называемые «психосоматические семьи». Какая уж тут свобода (разве что не «осознанная необходимость»)?! Итак, второй орган-мишень, который мы затронули — это бронхи и легкие — обитель свободы и независимости.

Как видно, сердце, легкие и бронхи собраны в центре человеческого тела. Восточное учение о чакрах помещает в грудную область сугубо человеческие чувства, как уже упоминалось, — стихию воздух. С этой точки зрения, сердце и органы дыхания просто находятся рядом с центром чувств, потому и зависят от этих ценностей. Но оставим вопросы первичности или вторичности души по отношению к телу для философских дискуссий. Важно, что чувства любви и свободы неразрывно связаны с сердцем и органами дыхания. Эмоции или чувства, соответствующие этим органам, а также заболевания этих органов, относятся, пожалуй, к самым фундаментальным человеческим ценностям (и, соответственно, проблемам), независимо от культуры и религии. Из этих эмоций вытекает и специфика всех ритуалов рождения, брака, смерти у всех народов. Нарушение этих таинств на субъективном уровне человека ведет к сбою в работе этих органов (см «Психосоматическая клиника «).

О теле

…чем больше погружаешься в физические проблемы, тем больше убеждаешься, что там чего-то не хватает.
Раушенбах Б.В. (академик, физик-ракетчик).

Тело не существует в разрыве от души. К этому выводу уже можно прийти, если рассматривать вышеперечисленные проблемы с сердцем и легкими. Сейчас речь пойдет обо всем теле как биологической структуре. Что касается органов, то это, прежде всего те, что находятся ниже грудной клетки, под легочной диафрагмой, куда «спускаются» проблемы души. И это «периферия» — кожа, мышцы, суставы, кости и пр., куда проблемы души распространяются (подобно излучению).

Избыточный вес, сахарный диабет, гипертония и т.п. — это болезни, которые не локализованы лишь в грудном участке тела, но считаются психосоматическими и часто сопровождают другие психосоматические проблемы. Да и те болезни, что не считаются традиционно психосоматическими, требуют часто активного психического воздействия при лечении больного, наряду с физиологическими подходами и, поэтому, могут называться соматопсихическими. Недаром врачи-физиологи просто интуитивно, из обычных бытовых соображений советуют таким больным «меньше волнений», «поберечь себя», «не нервничать» и т.д.

В русском языке не так много лингвистических параллелей между органами брюшной полости и соответствующими морально-психологическими ценностями, если сравнивать с органами грудной клетки. Но раньше, в старину этими соотношениями пользовались чаще (бессознательно). Вероятно, это связано с возросшей психодинамикой жизни, большей эмоциональностью, «западностью» современного человека. Раньше чаще говорили: «животом клянусь», «живот отдам», т.е. «клянусь жизнью». И в юридических документах Ивана Грозного записывалось, например: «Лишить его живота». Сейчас можно услышать: «Ты у меня в печенках сидишь!», или: «Мы на этом деле уже собаку съели». Мы говорим о «желчных» людях, а иногда «не можем переварить» трудную задачу. Во всех этих выражениях эмоций явно уже нет.

Что касается периферии, то здесь больше некоторой эмоциональности, а значит, и в быту чаще употребляют: «руки опускаются», «бег этого как без рук», » у нас руки длинные». В нашем обществе есть запреты-метафоры: «не суй свой нос не в свое дело», угрозы-метафоры: «ноги протянешь». Еще больше эмоций в прямых запретах «не хватай», «не дотрагивайся», «не лапай», «не протягивай руки». Руки — значимая для человека часть тела. Огромная часть коры мозга человека связана именно с руками. Некоторые антропологи именно в руке видят первичное отличие человека от животного. Можно сказать, что руки более социальны, чем ноги и лицо. Поэтому, и социальных запретов на руках больше. Ноги — это «опора» человека. Что касается ног, то «душа в пятки уходит», «земля из-под ног». С другой стороны, ноги несут сексуальные запреты для женщин: «не раздвигай коленки» говорят матери девочкам (а те, в свою очередь это «передадут» своим дочерям). Лицо — это именно «лицо» человека, или же его «личина», «рожа». Нередко можно услышать: «у меня от лица отлило», «нос воротит», «бесстыжая морда», или прямые запреты типа «не подглядывай». Нас с детства бьют по губам за «плохие слова», а затем мы сами начинаем «бить» себя по губам. И не имеет почти значения как — явно или морально. Таким образом, руки, ноги и лицо человека могут им восприниматься в виде метафорических перчаток, сапог и маски. Эти «перчатки», «сапоги», «маска» имеют, как видно, психологическую энергетическую составляющую. С их образом связаны кожа и суставы. Кожа — это своеобразная одежда человека, его «шкура». О коже у нас говорят, например, «толстокожий» или «тонкокожий», «лезть из кожи вон», «побыть не в своей шкуре» и т.п. Суставы и позвоночник для человека не просто соединяют руки, ноки, голову и туловище, но также и призваны объединить различные психо-энергетические сферы, соответствующие этим частям тела. Можно говорить о «разболтанном», «бесхребетном», «упрямом» человеке. А у кого-то «коленки подкосились» от страха или от усталости.

Заключение

Психологоантропологические вопросы дыхания можно рассматривать, с одной стороны, через органы дыхания и кровообращения, что сделано выше; с другой стороны, через составляющие дыхательного процесса: вдох, выдох и паузы. Анализ культурных особенностей выдоха и вдоха, пауз между выдохом и вдохом, а также между вдохом и выдохом являются отдельными темами, которые взаимосвязаны между собой подобно физиологическим аспектам вдоха, выдоха и паузы — т.е. они дополняют друг друга и являются в чем-то антиподами друг друга.

И.Лютый, январь, 2001г.