Данная работа является своеобразным трактатом, начало которому положено с курсовой работы по социальной психологии на тему «Проблемы социальной депривации групп (общины)» в 1999 году.
Затем эта работа дорабатывались и дорабатывается колличественно, прежде всего, в плане иллюстраций, т.е. примеров общин. Качественно же, здесь раскрывалась и раскрывается тема человеческих сообществ с позиции Тенденций Времени (более подробно об этом см.концепцию Тенденции Времени) , где описано действие глобальных сил Времени — универсального Закона, связующего соотношение человеческой жизни (в смысле Бытия Человека) и сознания (в смысле Бытия Знания»). Соответственно, в этом трактате речь идет о соотношении человека — представителя сообщества людей и самой общности — как выражения какой-то идеи ее членов. Другими словами, общность рассматривается с точки зрения диссонанса (конфликта, если хотите) между «А зачем я здесь?» и «Зачем мы все здесь?»
Исходя из данных положений, рассматриваются следующие позиции:
- Община и религия
- Научная община
- Реабилитационная община
- Приложение (примеры — описание конкретных 9-и общин)
Введение
Настоящая работа будет рассматривать группы людей. В социальной психологии под»группой» подразумевают человеческую общность, где люди объединены какой-либо совместной деятельностью и осознают свою принадлежность к этой группе. Группы различаются малые и большие, отличие которых количественно и качественно. Количественные различия малых групп от больших опять же неоднозначно задаются в разных школах социальной психологии и зависят от качественных критериев. Качественные критерии могут сводиться к восприятию человеком других людей группы и самой группы, к эмоционально-психической сфере, к наличию или отсутствию этических норм и ценностей, а также общности целей и задач деятельности (или деятельностей) группы. Наконец, группы могут отличаться по степени социализированности в обществе. Наша задача — вскрыть механизмы и природу возникновения группы в направлении «социальная-асоциальная группа». Более того, мы не будем стремиться рассматривать группу в направлении «группа-коллектив». Это характерно для социальной психологии, относящейся к русскому менталитету и характеризует определенный тип социализированности группы. В других этносах и культурах подобное направление может быть задано другими принципами, например, не в разрезе «коллективизм», а в разрезе «индивидуализм», отсюда и другая социальность и асоциальность. Особенности нашего рассмотрения толкают нас для удобства использовать понятие «община», схожее с понятием «общество» (лингвистическое сходство не случайно и может наблюдаться в других языках при корректном переводе), хотя и здесь нам не избежать терминологической путаницы, вследствие русско-ментального стиля рассуждений и заключений.
Итак, будем рассматривать сообщества людей не по принципу «большие» и «малые» группы с соответствующими этому принципу количественными и качественными различиями, а по степени соизмеримости жизни отдельного человека (члена группы) жизни той основной идеи (или свода идей), которая культивируется в этой группе. Тогда введем психоантропологическое рассмотрение.
Общины и время
Начнем «с азов». Сначала существовал коллективный мир. Это основа человеческого существования. Теперь посмотрим, что произошло с человеческим коллективизмом, исходя из Тенденцимй Времени (см. подробнее «Тенденции Времени»). В дальнейшем, мы будем рассматривать и группы людей, но не по принципу деятельности, как это делается в отечественной социальной психологии, а с позиции Тенденций Времени, т.е. из фундаментального отношения к Знанию (опять же , не путать с когнитивным подходом в психологии!).
Для удобства, разведем понятия. Сначала была «начальная общность», — большие группы до Нового времени — цивилизации, религии, государства, ремесла и т.д. Начальная общность — это то самое «стадо» (в лучшем смысле этого слова), которое создает менталитет, управляет менталитетом, защищает менталитет от чужеродного проникновения.
***
Затем выделим «первичная община». Это образование вышло из «начальной общности» по качественному принципу. Речь идет о Новом Времени, когда ренее «кристаллизованные»новые идеи «проросли» в сознании людей. Например, в европейском искусстве это явление происходило в эпоху Ренессанса, но затем последовала Реформация. Ренессанс был как бы «репетицией» этого перехода, или даже частью его. Это были идеи осознания человеком самого себя и своего места в природе. Идеи отчасти благородные, отчасти эгоистичные и рационалистические. Впрочем, благородными они кажутся лишь сейчас, тогда это могло рассматриваться реакцией как ересь и проявления гордыни. Здесь следует заметить, что жизнь такой общины рассматривается не с позиции появления естественнонаучного подхода в деятельности массы людей, а с позиции нового образования в сознании — отношение человека к самому себе и природе, его окружающей. Различные споры и расколы были и ранее, — общины могли выделяться из разных общественных групп и разных религиозных доктрин. Но конфликты, идеологические войны, на самом деле, были «об одном и том же», — просто один бог подменялся другим. Но в данном случае было совершенно другое образование.
Выделившись из «материнского лона» предыдущей общности людей, такая группа изначально находится в состоянии определенного внутренегно антагонизма с ним. Подобно ребенку, проходящему стадии возрастных кризисов, всякая община вынуждена определяться в своей индивидуальности путем категоризации и противопоставлений. Появление острых противоречий и споров в религии и философии, выделение огромного количества сект и раскольников в мировых религиях, существующих до сих пор, можно отнести к этому времени. С этой точки зрения, и современная наука подобна религии (или «начальной общности»), состоящей из различных сект. Ведь все атрибуты религиозного сектантского мировоззрения она имеет: бог (разум), идолы (ученые авторитеты), каноны (законы науки), таинства (аксиомы) и т.д. (Современный философ-деконструктивист П.Фейерабенд говорит о «злосчастном альянсе науки и рационализма». По его мнению, современная наука, — это всего лишь «миф современной культуры», далекий от науки, как и любая догма и религия). Так произошел внутренний раскол человечества (под внешним расколом подразумеваются естественные различия рас, этносов, народов и т.д.).
Далее произошла и «смена лидеров», но не в смысле замены конкретных личностей, а в смысле смены «типов лидеров». Лидеры были уже «не от бога», но «для человека» (впрочем, харизматические лидеры до сих пор, по определению, «от бога», но это понимается более символично, как устоявшаяся метафора, а не непосредственно). Лидеры Нового времени и в более поздние эпохи, — уже «смертные» люди. Вообще, гении, таланты, дарования стали более светскими понятиями, чем раньше. В это время и ремесло предков стало не столько абсолютным, сколько стало требовать непосредственного сопричастия последователей. Последователь не просто пользуется этим искусством, но и также может творить и развивать полученное знание. Именно теперь ремесло может стать обновленным. И если появляется новый лидер, то такое ремесло становится не столь общинным, сколько более уединенным и, возможно, замкнутым — всего лишь на несколько поколений.
Так, общество разделяется на хранителей первичной идеи («начальная общность»), и на тех, кто развивает знание «первичной общины». Можно сказать, что в обществе выделились «подобщества», представляющие из себя малые группы, но лишь на начальном этапе. Этот начальный этап был настолько коротким, что вскоре эти группы стали большими группами (с точки зрения современной классификации). Такое увеличение произошло подобно «цепной реакции», — «время сжалось».
Короче говоря, именно в это время появились первые общины, с современной точки зрения. И это были «первичные общины», с нашей точки зрения,т.е. когда жизнь идеи равна нескольким жизням отдельного человека (предположительно 3-4 жизни).
***
Можно предположить, что малые группы (с современной точки зрения) образовались лишь тогда, когда человеческая жизнь стала соизмерима с жизнью идей, распространенных в обществе. Такое образование мы назовем «вторичная община».
Конечно, можно сказать, что малые группы как хранители обособленной идеи, предполагающей интимно-личные взаимоотношения, существовали всегда. На самом деле, трудно судить сейчас как люди себя воспринимали внутри этих «малых групп». Очевидно, что такое осознание своей сопричастности к малым группам было совсем иное, чем подобное чувство с нашей точки зрения (возьмем для примера их современный прототип — гаремы). Отличия современной семьи от средневековой и семьи Нового Времени определяются отличиями «вторичной общины» от «начальной общности» и «первичной общины». И эти различия не столько количественные, сколько качественные.
В современной семье человек, прежде всего, — Творец «здесь и сейчас», и уж затем «для детей». И, в последнюю очередь, он хранитель древних семейных традиций. Когда эти традиции попросту забываются, — это нормально для сегодняшней жизни, хотя и крайность (в этом,конечно, есть и свои минусы) . Сейчас каждое поколение в семье — целый мир со своей культурой и своими ценностями, своим Знанием о самом себе. Сказать просто «другое поколение» здесь мало. Хотя, еще 100 лет назад это было бы вполне приемлемо, — поколения приходили и уходили, а конфликты типа «отцы и дети» оставались прежними. Сейчас изменились и сами Эти конфликты. Здесь речь идет именно о других скоростях понимания человеком Себя. Когда ранее «проросшее» Знание вдруг «оживляется». Речь идет именно о «другой» общине — «вторичной общине» (подробнее см.Семья…).
Лидеры «вторичной общины», как лидеры современных политических партий, сект, творцы авторских методик в чем бы Том ни было. Это лидеры на одно поколение, «сами в себе», — это «театр одного актера». Их знание умирает с ними же (или спустя некоторое время, меньшее, чем жизнь человека). Они и есть — Боги своего ремесла, — для своих последователей.
В XX-м веке общество стало менее антагонистичным, по крайнем мере из-за «третьей стороны» — «вторичных общин». И основные «идеологические» конфликты сейчас возникают между «начальными общностями» и «первичными общинами» — по-определению. Говорят, что идет тенденция к «примирению» между религиозными конфессиями, наукой и паранаукой. Это, действительно, происходит за счет «вторичных» общинных образований. И, более того, это происходит за счет образования «третичной общины».
***
«Третичная община» — это условное название «человека-Космоса».
Это «человек — община», который, может одновременно являться и носителем знания предков, и лидером»своей секты», и может «умирать» каждые несколько месяцев — менять профессию, жизненный уклад, взгляд на жизнь в целом. Он «реинкарнирует» за одну человеческую (биологическую) жизнь по нескольку раз, по мере реализации прошлых занятий и оплаты «долгов». Пожалуй, такие люди — плохие лидеры общин. Ведь организация, созданная им, не долго продержится, если, конечно, ее не «подхватит» другой, более «стабильный» лидер. Скорее всего, «человек-Космос» и не нуждается в группе, или же будет «стоять за сценой» руководства, как «серый кардинал».
Это человек «здесь и сейчас». И такие люди — порождение последних нескольких десятилетий, когда стали появляться новейшие технологии, связанние с огромной «текучестью Знания» — «сверхтекучестью Знания». Эти технологии постояно обновляются, как и обновляются их создатели. Эти «энергии» уже присутствуют в каждом человеке, изменяя его мировозрение. Эти энергии и могут составлять мировозрение современного человека.
В дальнейшем рассматриваются типы групп , существующих в наши дни, с позиции Тенденций Времени. Отметим, что «тенденции настоящего времени» — всего лишь модель, использованная для описания процессов, происходящих в современном мире. Это своеобразная карта, или матрица, используя которую, мы представляем и другие темы (см. подробнее Тенденции Времени). С этой точки зрения, в работе речь пойдет не только о «вторичных общинах» (которые, согласно вышесказанному, характерны для современности), но и об своеобразных «атавизмах» групповой жизни — «первичных общинах». Также я еще раз «загляну в будущее» — коснусь некой идеализации взаимопроникновения человека, группы людей и всего общества — «третичной общины».
Община и религия
Где двое молятся, там ит церковь с ними. М. Павич.
Под «общиной» в русском менталитете часто понимают «секту», некую религиозную или псевдорелигиозную организацию. Поэтому, сначала рассмотрим такой тип общин, которые вышли из мировых религий, а также из других крупных религиозных конфессий. Т.е., пользуясь вышеприведенной терминологией, объект нашего настоящего рассмотрения вышел из «начальной религиозной общности». Сами религии мы не будем рассматривать, т.к. в силу заданной темы, нас интересуют проблемы социальной депривации групп, т.е. возможность возникновения асоциальных идей, идеологии и деятельностей общин. Религии же, не смотря на внешнюю и официальную отделенность от государства, образования и других сфер государственной деятельности, все же социальны (в силу определений типа «мировые», «государственные», «официальные» религии). А в ряде случаев, в некоторых странах религии даже слиты с государственными структурами. Например, в этих странах дети могут получать образование в монастырях и в других подобных учреждениях; религиозные деятели могут быть штатными и внештатными государственными советниками, предсказателями и пр.; в некоторых странах религия выполняет и официальные медицинские функции. Религиозные общины будут рассматриваться в двух направлениях: с точки зрения «первичных», «вторичных» и даже «третичных» общин; и с точки зрения принадлежности к определенной религиозной концессии — «начальной общности».
Прежде всего, следует выделить крупные общественные организации, международные общества, благотворительные фонды и прочие подобные группы, распространяющие свое влияние на несколько стран или даже «захватившие» своей философией и деятельностью целые мировые регионы. Разнообразие таких общинных формирований определено разнообразием религиозных доктрин. И если даже трудно однозначно описать те или иные религии, существующих в современном мире, то тем более трудноописуемы их общинные порождения. Тем более, многие общины родились на стыке нескольких религий. Например, Дзен-буддизм родился на стыке Буддизма и Даосизма, Суфизм — на стыке Индуизма и Мусульманства. Такие «пограничные религии» считаются практическими, поскольку предлагают в большей степени практические рекомендации — техники, нежели стройные философии. Чаще их философская база неоднозначна, дает противоречивые советы к разным жизненным ситуациям. Опираясь на практический опыт, такая философия может даже отрицать универсальные ортодоксальные подходы, называя их «ложью». Именно из них вышел и к ним, прежде всего, применим главный принцип «путь без пути». К «двухосновным» и «многоосновным» религиозным общинам социум, как правило, относится неоднозначно. На Востоке их больше игнорируют, на Западе же они чаще вызывают гонения: в случае, если община юридически неофициальна (что значимо в «западном» мире), власти открыто ее преследуют, запрещают всяческую деятельность и пропаганду любых идей; если же религиозная организация официально зарегистрирована, ее преследуют скрыто, например, со стороны спецслужб (что популярно в «западном» мире). Особенно такая закономерность прослеживается, если община создана на стыке двух учений, диаметрально противоположных по своим определенным канонам (например, христианство и индуизм). Не вдаваясь в религиоведение, стоит заметить, что «все пути ведут в Рим», т.е. знание основных «вечных» истин универсально. Но вот способы подачи и ретрансляции таких истин иногда взаимоисключающи. Христианин скажет: «Все мы смертны» в ответ на веру индуса в реинкарнации. Отсюда представляется очевидным, что в «пограничных» общинах с возможной бинарной оппозицией некоторых «вечных» истин возможно возникновение крайне асоциальных идей, например апокалиптических (проповедующих Конец Света). Особенно «осторожны» к возникновению таких организаций в «западном» мире. 80-90-е г.г. ХХ столетия содержат несколько ярких примеров терроризма на почве религиозного фанатизма, освещенных прессой во всем мире. Это, с нашей точки зрения, всего лишь «издержки» сосуществования двух разных религиозных доктрин, ведь любое противоречие может быть решено «любыми» способами, даже весьма «элегантными». (Например, существует версия оригинального симбиоза христианской идеи смертности и восточных идей кармы и реинкарнации: человеку «дается» 10 (!) жизней на реализацию, после чего реализованные души попадают в рай, а нереализованные обречены вечно гореть в Аду). Что бы ни было на самом деле, но одно очевидно — официальные власти охотно осуждают любую «негосударственную» религиозную конфессию. Если же взять пограничную религию с родственными идеологиями, скажем, двух восточных религий, или христианства православного и христианства католического, то вышеприведенные проблемы представляются менее вероятными. Такие общины вскоре могут превратиться в «начальную общность» — религию (например, так возникла греко-католическая церковь, образование которой носило политический оттенок, что опять же обычно в «западном» мире). И все же, даже в случае «родственных» идеологий, власти стараются избежать такого образования на своей территории, «на всякий случай», мотивируя это просто: «зачем подобное менять на подобное, наша традиция проверена временем и не нуждается в корректировке или замене».
С точки зрения служения определенному богу, то такие общины выбирают, как правило, того бога (или пантеон богов во главе с верховным богом), который более «родной» с точки зрения «начальной общности». Впрочем, этот вопрос чаще решает лидер или основоположник общины, который может быть сам занесен в пантеон своих богов (конечно, на нижнюю ступень). Это определяет авторитарный характер лидера религиозной общины. Вторая, «неродная» религия, тем не менее, может иметь больший «идеологический вес», чем первая. Так, основные религиозные атрибуты, знаковое выражение системы (например, крест в христианстве) могут быть заимствованы из «родной» религии, а почти вся идеология может принадлежать второй. Не исключено, что в этом случае лидер движения ранее принадлежал к приверженцам «неродной» религии. Другими словами, бога «переодевают» в другие «одежды» и дают ему, тем самым, другую жизнь, почти другую «реинкарнацию». Но все же чаще встречаются перекрестные слияния двух или более религий.
Более простой, с точки зрения государственного внимания и контроля, случай моногамной общины, т.е. общины, построившей свою идеологию и деятельность на одной религии. Такой вариант более социален, особенно на тех территориях, которые менее ортодоксальны в «исходной» конфессии. Но и это зависит от типа самой «начальной общности». Если взять вариант коллективисткой (с точки зрения терминологии этнической психологии) культуры со свойственной ей религией, то можно сразу отметить открытое пренебрежение ко всякому новообразованию. Ведь традиционно в таких культурах религия и рассматривается как основная социализирующая сила, позволяющая всем членам сообщества поддерживать традиции, максимально точно принимать и воспроизводить накопленный общественно-исторический опыт. Именно в таких «начальных общностях» ярко возникают «первичные общины» со свойственными им противопоставлениями себя «материнской» религии. Именно здесь появляется «ересь», в крайнем случае, основная масса людей к такой общине относится пренебрежительно и недоверчиво (с этой точки зрения, средневековая инквизиция служила коллективистскому европейскому обществу тех времен). Лидер такой общины особо авторитарен. Недаром, традиционно считается, что авторитаризм лидеров сосуществует с коллективистским укладом жизни общества. Здесь налицо так называемая «высокая дистанция власти», принцип равенства взаимоотношений в основной массе. Здесь высокая степень избегания неопределенностей и вертикальные взаимоотношения более приоритетны. (По мнению китайского исследователя Хсю в традиционном Китае более ценны отношения отец-сын, а в традиционной Индии — между матерью и сыном). Особенно четко это правило выполняется при сильной идее бога, а также при сильном авторитаризме лидера (такие традиции относят к маскулиным). Лидер общины может даже подменять собой мессию (или очередного мессию).
В индивидуалистических культурах специфика религий более «терпелива» к «новому». Это, в основном, «западные» религии, а появляющиеся общины здесь более «вторичные», т.е. обращающие внимание больше на самоактуализацию человека. Впрочем, индивидуалистические общины уже суть порождения «вторичных» общин. И, возможно, религия индивидуалистического общества более «светская», наименее ортодоксальная, возникла уже на основе «религиозной начальной общности». Соседство религиозной общины с такой религией упрощается «демократичностью» «начальной общности», но осложняется авторитарностью лидера. При сильной контрастности принципов руководства лидера и общепринятыми идеями всеобщего равноправия, где блага распределяются все же не по равенству, но по — справедливости такая община также может претерпевать трудности коммуникации с государственными властями (например, неуплата общиной налогов, критика лидером властей и существующей государственной действительности). Это — «духовные хулиганы» ХХ века, сильные личности, открытые своим последователям и при этом не упускающие своей дистанции власти. В принципе, эта община не отличается от «пограничной», поскольку в ней основная религиозная идея совмещена с вольной интерпретацией этой идеи лидером. Итого, снова две доктрины. При этом, сама деятельность этой общины может быть и относительно социальна, без террора и пр. Здесь важно само наличие сильного лидера в условиях существующего строя, где «каждый может стать президентом». Причем, община не принимает идей равенства по — справедливости, а государство не принимает абсолютного лидерства. В таком индивидуалистическом обществе более ценны горизонтальные взаимоотношения (например, между мужем и женой). Казалось бы, что может двигать жизнью такой общины в столь благополучном (для самовыражения человека) обществе? Возможно, внешнее самовыражение «западного» человека, тем не менее, не исключает «коллективного сознания», даже более того, «западные» стереотипы более живучи и менее гибки. Ведь недаром все учения о самореализации человека, Абсолюте и пр. пришли с Востока. Любая (!) община а условиях «западного» общества предлагает, по крайней мере, более низкий уровень избегания неопределенности (в условиях жизни в общине), в отличии от общего социального уровня, где уровень избегания неопределенностей зависит от стабильности «начальной общности». Ведь потеря уверенности в «завтрашнем дне» — всеобщая и для коллективистких, и для индивидуалистких современных обществ. С потерей прочности группы происходит так называемый «кризис идентификации» себя с группой в отдельной личности. Это — основные проблемы современности, «болезнь духа». Не секрет, что религии сейчас теряют свой авторитет, силу социализации для своих членов и уступают место всяческим общинным формированиям. В общем же, в современном «западном» мире от религиозной общины требуется немного, с точки зрения идеологии, — юридическое лицо и своевременная уплата государственного налога (при условиях правомерности действий по отношению к гражданам). В то время как в традиционном «восточном» мире больше требуется соответствие общинных идей идеям общепринятым при более халатном юридическом оформлении (и даже не исключая неправомерных действий).
Существование «восточной» общины в «западном» мире и «западной» общины в «восточном» мире может быть подчинено общим закономерностям — компенсации того, чего «не хватает». «Западник-индивидуалист» стремится к справедливости, к реализации себя в современном мире ценностей (власть, материальное благополучие, социально оправданный брак и пр.), и по мере того, как он все это достигает, он отходит все дальше и дальше от внутреннего, сакрального. Отсутствие реализации во внутренней жизни (а значит, и непонимание явления смерти) рождает страх смерти (в культурологии этот страх определяется как «лунный»). Поэтому, появление здесь общины компенсирует определенную «потерю себя». С другой стороны, «восточник-коллективист» уже, в силу сказанного, член определенной общины. Восточная «начальная общность» более «общинна», чем западная «начальная общность». Поэтому на Востоке всегда стремились к внутреннему самопостижению, а в настоящее время не без помощи Запада стремятся к внешнему самопостижению. Так, появление индивидуалистических внешних тенденций на Востоке (в дополнение к традиционным индивидуалистическим сакральным) объясняется теми же механизмами, что и появление коллективистких внутренних тенденций на Западе (в дополнение к коллективистическим внешним, «индустриальным»). Справедливости ради, следует учесть, что в современном мире уже нет «восточного» традиционного мира, а «западный» мир принял форму совокупности «вторичных» общин. Считается, что и кризис идентичности в восточном коллективизме может быть сильнее выражен, чем в странах с преобладание малых групп, где подлинная картина мира может выражаться четче (хотя и не всегда верно и не надолго). Отсюда проблема социальной депривации религиозных групп разрешается в «третичной» общине. В данном случае речь идет не сколько о личности, и даже не о лидере группы. Речь идет о такой совокупности знания, идей общины, которые культивируются в ней на уровне самореализации человека в этом религиозном знании. Говоря словами русской религиозной философии, речь идет о Богочеловеке.
Можно говорить о положительных моментах возникновения общин в «подлунном» мире (т.е. в мире, где доминирует «лунная» система мировоззрения). Прежде всего, происходит взаимопроникновение религий друг в друга за счет общинных образований. При этом противоречия в религиозных догматах общины и социума обнаруживаются и проявляются самыми разными формами. Ведь общины и от ее лидер обычно дают то, чего не существует в существующей религиозной парадигме. Разный баланс общинной и социальной сил при очевидном перевесе социальных обязуют лидера быть авторитарным и порою категоричным, тем самым, компенсируя влияние извне на общину, иначе община перестанет существовать. Общине нужен харизматический (т.е. «от бога») лидер. А большая дистанция власти делает общину коллективисткой (что и объясняется термином «община»). В ней могут быть подуровни, иерархия властей, определенная субординация внутренних взаимоотношений, но эти дистанции все же ничтожны по отношению к основной дистанции власти, — любой член группы, благодаря преданному служению, сможет достичь высшего уровня привилегий, приблизиться к богу, но не стать богом. Лидер же чаще, — от бога. Поэтому, как правило, со смертью лидера гаснет и жизнь религиозной общины. Хотя, действия лидера могут позволить существовать его общине еще несколько лет или даже десятилетий «по инерции». Возможен жен и противоположный вариант, когда прежние обещания лидера исчерпали свою силу, а новые создаваемые основоположником цели и мотивы не находят отклика в умах и сердце последователей (возможно, в силу ослабления авторитета и авторитарности лидера). Если же идеи общины настолько насущны и «живучи», что община проживает жизнь, соизмеримую с жизнью человека, то такая община превращается в религию, — возможно именно так и происходила «социализация» общин и возникли «начальные религиозные общности». Можно отметить еще один положительный момент для современного общества в возникновении общин. Всякая община — модель религии. Образ религии можно понять, если посмотреть на возникновение, первые шаги деятельности, успехи и проблемы современных общин. Вся генеалогия религии отражена в генеалогии общины яснее, чем в учебниках по истории религии. С этой же точки зрения образ лидера общины подобен образу мессии, пророка, богочеловека. Понять события тысячелетней давности, когда возникали мировые религии возможно, познав события настоящего времени, происходящие в современной общине. При этом от общины не следует ожидать подобия религии, а от лидера трудно добиться соответствия какому-либо религиозному мессии.
Путь выделения общин из «начальной общности» можно назвать асоциальным. Такой путь может показаться «бездуховным», «деградацией человеческой общности», если не учесть тенденций времени. Другими словами, человека уже не устраивает однообразие ритуальных молитв какому своему богу более нескольких десятков лет, или даже более нескольких лет из-за столь быстрой смены знаний о самом себе. Поэтому, ни одна из существующих моногамных человеческих общностей не может развиваться в современном мире. Это может сделать только полигамия идеологий, но это уже идеал универсальной религии. Тогда в этом случае нет смысла говорить о «религии» вообще и, тем более, о религиозной общине. Следующий тип рассматриваемых нами общин, это…
Научная община
Подобно тому, как современная академическая наука отчасти обязана своему происхождению существующим мировым религиям, использовала философскую и методологическую базу не только Античности, но и Средневековья, научные общины явились закономерной дальнейшей ступенью развития религиозных общин.
В этой диалектике прослеживаются отличия научных общин от религиозных (конфессиональных). Справедливости ради, следует начать с замечания, что термин «община» обычно не употребляют при описании какой-либо научной человеческой общности. Как уже отмечалось, этот термин более подходит к религиозной организации, например в смысле секты, раскольников и пр. С другой стороны, говорят о «научной организации», «научном объединении», «научном сообществе», НИИ и т.д. В этом случае это более социальные организации, или даже социальные институты академической науки. Словосочетание «научная община» использовано, дабы выдержать основную линию рассуждений, касающихся социальной депривации общин. Поэтому, речь пойдет о таком союзе науки и общины, который слабо описывается академической наукой, а сама наука не соответствует или слабо соответствует существующей научной парадигме. Тем не менее, это не религиозная община ввиду отсутствия основных религиозных атрибутов (бога, канона, соответствующих запретов и санкций и пр.), по крайней мере, для членов общины.
Не смотря на то, что таким общинам все же часто вешают ярлыки религиозных (в силу того, что они «общины»), есть несколько типичных их отличий от религиозных образований. Прежде всего, эти общности ближе по духу «вторичным» образованиям, в то время как конфессиональные общины до сих пор несут в себе черты «первичных общин». Т.е. они менее категоричны и менее агрессивны и, как правило, количественно, представлены меньшими группами людей. Кроме того, отсутствие бога способствует и отсутствию яркого лидера — создателя и носителя базовой идеи, т.е. харизматической личности. Организатором такой общности может быть инициативная неавторитарная личность или инициативная группа (впрочем, харизма не исключена). Степень авторитарности или демократичности лидера может зависеть от уровня несоответствия или соответствия науки, которая разрабатывается общиной, и академической базы этой науки, независимо от личных качеств лидера. Другими словами, существуют объективные причины дистанции власти между лидером и членами научной общины. В первую очередь, это вышеуказанная научная «диспропорция». Субъективные причины дистанции власти определены личностными характеристиками лидера. Со своей стороны, объективные причины структуры власти такой общины возникают неслучайно. Современное общество пользуется определенным «набором» научных авторитетов. Это своеобразные «идолы театра», которые, согласно Френсису Бекону, «создали миры, вымышленные как будто в театре». И, несмотря на то, что сам Бекон жил лишь на рубеже возникновения естественнонаучного знания, его фраза остается истинна и поныне. Доказательство тому и есть возникновение и существования научных общин.
Таким образом, Бекона (а с ним Декарта и др.) можно считать как «отцом» современного академического научного подхода, так, в определенной степени, и «идеологом» научных общин. Ведь «новая» наука XYI века и явилась альтернативой предшествующих философских доктрин, и «новые» научные сообщества в то время были ближе по духу противоречия к «первичным общинам». Естественно, следует полагать, что научные общинные модели ХХ века, — это «необычная» наука, скорее пограничная, родившаяся на стыке 2-х или более наук. Такие научные модели сейчас принято называть «паранаукой», или «метанаукой», или даже «псевдонаукой». Но для членов научной общины это, прежде всего, Наука, и никак к своему знанию они иначе не относятся. Эти люди, как правило, не противопоставляют свою науку традиционной, что и позволяет их сообщества приблизить к «вторичным общинам».
1. Тем не менее, в «этом» мире могут быть и противопоставления. Противопоставления — удел «полуграмотных». С этой точки зрения, любая частная наука и отдельная научная дисциплина не застрахована от интриги (ведь физик может считаться «полуграмотным» с точки зрения биолога, историк — с точки зрения математика, юрист — с точки зрения экономиста и т.д.). Степень осуждения же зависит от моральных и нравственных качеств человеческой общности и конкретных людей. Больше всего это характерно для общин, культивирующих «свою» систему образования. Близость образовательной общины к «секте» можно объяснить тем, что, кроме научного облика, такая организация несет гуманитарное знание и, следовательно, она ближе всего приближается к философии и религии. Главные функции этой общины — образование, обучение, воспитание, саморазвитие (в религии чаще звучит «духовное развитие»). По определению, они дают светское знание, но здесь не исключены пересечения с религией. Если не учитывать религиозных аспектов, о которых говорилось выше, это могут быть различные так называемые «авторские» школы, творческие коллективы, семейные клубы. Впрочем, такие группы уже социальны, в том смысле, что могут быть не просто юридически зарегистрированы, но и содержать в себе приемлемые формы социальной деятельности. Другое дело, любые религиозные «включения» в общины, например, когда люди собираются семьями на квартирах, поют «какие-то» молитвы, играют на музыкальных инструментах, совместными усилиями воспитывают детей, как правило, вызывают «интерес» у государственных служб. Здесь может и не быть отрицания общепринятых стандартов, да и явного несоответствия стандартов государственной и общинной системы образования и педагогики может и не быть, но «внешняя» реакция на существования такой общности людей, тем не менее, может носить негативный характер. Особенно это проявляется в коллективистких культурах и при авторитарном (тем более тоталитарном) государственном политическом режиме. Именно в таких случаях государственные власти и все гражданское общество не склонны видеть различия в религиозных и образовательных общинах.
2. Интересен также вариант возникновения общины, развивающей симбиоз какой-либо технической науки (или нескольких технических наук) и гуманитарных наук, не исключая также и религию. Поскольку, кроме вышеперечисленных особенностей социальной депривации общин, здесь могут быть «новые» варианты.
Вообще, естественнонаучный подход претерпел сильные потрясения еще на рубеже ХХ века, выразившийся, как уже отмечалось, в экологических и экономических кризисах, промышленных катастрофах и неспособностью противостоять стихиям природы. И уже в начале века прозвучали идеи В.И.Вернадского о «новом человеке» Ноосферы: «Мы живем в исключительное время в истории нашей биосферы, в психозойную эру, когда создается новое ее состояние — ноосфера и когда геологическая роль человека начинает господствовать в биосфере и открываются широкие горизонты для будущего развития». О крахе и тупике «западного» подхода в науке, «ветхой цивилизации» также говорили в разных контекстах К.Н.Данилевский, Н.Д.Леонтьев, Освальд Шпенглер и др. Эти идеи нашли более конкретное подтверждение и описание в открытиях квантовой физики, которые, будучи научными, тем не менее, содержат в себе большую дозу субъективизма. Например, если выражаться в общепонятных терминах и обойти труднопонятные формулы, то, согласно так называемому «принципу неопределенности», чем меньше порядок изучаемого объекта, тем больше в процесс изучения данного явления вовлекается субъект — исследователь, а, следовательно, тем больше субъективны результаты такого эксперимента. Понятие «энтропии» можно описать как меру хаоса, которая увеличивается в «закрытых» системах, т.е. в системах без воздействия извне. Другими словами, любая вещь быстрее подвергается коррозии, разрушению, старению при отсутствии внимания человека. Здесь физика сливается с другими науками и рождаются пограничные науки (например, в биологии проводились эксперименты, показавшие, что растения, которые не лишены положительного внимания человека, лучше растут). Другие исследования в области физики по сверхпроводимости, сверхтекучести, описания свойств идеального газа, идеально твердого тела, идеальной жидкости, квантового вакуума, единого поля, словом, научные идеализации и абсолютизации нередко приравниваются к божественным свойствам человека, — абсолютным качествам богочеловека.
Здесь и родилась великолепная научная база для возникновения научных общин, прежде всего, физического направления (или квантово-физического). И здесь одновременно возникла близость таких общин религиозным общинам. Академическая наука не всегда находит смелость признать эти направления научной мысли «академическими». Отсюда и возникновение общинных формирований среди ученых — физиков, математиков, биологов и др. Впрочем, нередко это и — глубоко верующие люди, хотя могут и называть себя «неверующими» (например, в силу социальных установок или нежеланием отождествлять себя с религией). Отрицая «внутренний мир», они, тем не менее, способны глубоко и фундаментально описать многие сакральные процессы (например иконопись с помощью нескольких волновых функций). Пожалуй, речь идет не только и не столько о «вторичных общинах», сколько о «третичной общине», т.е. о явлении присутствии Общего в отдельном человеке, а не в группах сообщников. Именно в этом случае, как никогда, понимаешь истину, что человек — это продукт общественно-исторического присвоения Знания. Это «гении», «великие ученые», «таланты», «художники» своего дела. Конечно, такие люди были всегда, — великие музыканты, живописцы, зодчие, философы и др., но в данном случае имеются ввиду те, кто пришел в творчество через материалистическую науку. Это — творцы. Недаром они часто не идут «в ногу со временем», поскольку «родились не в свое время» в том смысле, что общество не может и не готово принять их открытия в полную меру и использовать созидательно. Всю свою жизнь они находятся в состоянии поиска себе подобных и нередко находят их в общине (социально распространенные аналоги таким общинам — научные олимпиады, симпозиумы, конференции, фестивали, студенческие и преподавательские объединения). Они подвергаются всяческому преследованию, если отказываются выполнять государственные заказы (например, военные) и вынуждены уходить в «научную оппозицию», эмигрировать в менее идеалогизированные страны, скрываться. В отличие от религиозных раскольников, их обычно не просто преследуют, но и заставляют оставаться живыми «во благо общества». Любому обществу нужны живые гении, асоциальных можно посадить в «клетку» и заставить работать. Нередко при этом используется шантаж и другие формы принуждения. По сути, это проблема относится не к отдельным личностям, а к «новому» вообще — новому знанию, новому мировоззрению, новой жизни — общинной. Это все та же проблема социальной депривации общин. Особенно в тех обществах, где государство обладает силой контроля над гражданским обществом.
3. В сфере политики наблюдается схожее явление социального и государственного отторжения некоторых политических группировок. Такие групповые образования не принято называть «общинами». Но, дабы избежать софистики, все же стоит обратить внимание на сплоченность этих групп, которую они используют для противостояния другим группам и, возможно, государству. Здесь срабатывает все тот же механизм возникновения «первичных общин». Прежде всего, это незаконные политические партии, ставшие на путь террора и экстремизма, что сродни апокалиптическим тенденциям в религии. Это также анархисты, принципиально отвергающие идею государства. Это также легальные партии, стоящие в оппозиции. В силу своей специфики, политические общины, как и религиозные, стремятся к «слиянию с народом», им необходимы «массы». Но, с другой стороны, они могут отвергаться не только государственными структурами, но и самой общественностью, особенно в коллективистких культурах. Для поддержания идей и проявления идеологической несокрушимости им необходим сильный лидер, возможно, авторитарная харизматическая личность. И, чем больше их противостояние, тем больше их потребность в харизме. Это должен быть «идол», почти «живой бог», хотя бы «отец», «папа». Являясь, как говорят, «зеркалом своей общины», он может сам и не следовать своим (!) принципам, поскольку Он «выше» их; и этот факт часто позволяет идеологическим противникам обвинять его (возможно, и ложно) в «аморальности», «нечистоплотности», «непоследовательности» и пр. Но при этом многие говорят, что «такие люди нужны». И все же партийная община — не религиозная. Это чувствуют ближайшие сподвижники лидера и, обвинив его в отступлении от идеи, могут его сместить, или же создать свою собственную партию. Так происходит раскол «партийной общины».
Особенности партийной общины от других научных общин в том, что они, по определению, более «огосударственены» и социальны, даже если их политика направленена против государственной действительности и даже асоциальна. Но большая массовость, порою формальное членство делает неустойчивыми их идеи и, следовательно, их самих. Это самые неустойчивые общинные формирования. Впрочем, само понятие «политика» в сознании современного человека носит нарицательный и противоречивый смысл.
Политика близко связана с историей. Политические идеи часто меняют не только ход истории, но и заново «переписывают» историю. Здесь возникает и смежное явление — «исторические общины», лучше сказать «историософские». Поскольку история как наука относится к гуманистическому течению мысли, то этой наукой легко манипулировать. Степень открытости исторических общин зависит от уровня разногласий с существующими государственными и общепринятыми мировыми историческими реалиями. Как и в политике, сила убеждений в каждом отдельном члене такой общины может зависеть от личных амбиций (где возможно и отсутствие веры в идею), степени образованности в своем предмете, формального членства (в случае, если община одновременно и политична). В обществе альтернативные исторические концепции могут вызывать как любопытство, недоумение (например, об новоявленных «историописцах» говорят: «занялся не своим делом»), так и открытый протест, особенно в случаях, когда рушатся основные исторические ценности.
И религиозные, и научные общины разумеют самоцелью не только определенное воздействие на личность, члена общины (по большому счету, на все государство и общество), но и, возможно в большей степени, культивирование и существование самой главной Идеи, по сути, существование самой общины. Однако существуют общины, которые главной целью имеют воздействие на личность отдельно взятого человека, и лишь затем преследуют цели развития самой общины. Это…
Реабилитационная община
(терапевтическое сообщество)
Конечно, реабилитировать или оздоравливать можно и общество, и государство. В это можно свято верить и это можно научно обосновывать. Вера в современном мире перестала быть «ненаучной», а наука уже требует веры, по крайней мере, в свои аксиомы. Тогда, в силу предыдущих определений, такая организация может являться и религиозной, и научной общиной. О таких целях могут заявлять и политические партии. Медицина — сфера воздействия и политики, и религии, и науки. В данном случае речь пойдет о медицинском аспекте деятельности общины, но в приложении к каждому отдельному ее члену.
Итак, с одной стороны, реабилитацией косвенно, или вторично могут заниматься другие типы общин. Например, многие религиозные и псевдонаучные (паранаучные) общины, проповедующие «восточные» философские истины, находят себе преданных последователей во внесоциальной среде. Здесь можно упомянуть о движении «хиппи» и их современных «собратьях», которые в своем протесте обществу охотно увлекаются всяческими «незападными» философскими течениями. Туристические секции также могут являться своеобразными реабилитационными пристанищами для подростков-наркоманов, людей, страдающими легкими психическими расстройствами и др.; недаром говорят, что туризм и смежные с ним виды спорта — «образ жизни». Секции восточных единоборств также несут как коллективизирующее, так и общее оздоравливающее воздействие на спортсменов; предлагают подросткам гармоничное физическое развитие в условиях «восточной» общины.
С другой стороны, реабилитация как основная внутренняя политика общины может:
рождать и «новую» науку, по крайней мере, заявлять о «научности» своего подхода;
выходить во внешнюю политическую деятельность;
заниматься образованием, обучением, т.е. вести педагогическую деятельность;
соединиться с религией напрямую или опосредовано через «общих богов».
Основное отличие реабилитационных общин от других — ориентация на личность определяется с самого начала возникновения такой общины. Возьмем самый типичный, несколько упрощенный случай. Как правило, все начинается с того, что специалист (обычно врач) вынужден долгое время работать с проблемой своего клиента. В итоге, такая деятельность по выздоровлению становится частью жизни врача и пациента, образом жизни обоих. По сути, это уже община. Когда врач объединят нескольких своих пациентов под общей идеей выздоровления, то рождаются фактическая реабилитационная община и ее лидер — врач. Уровень авторитарности лидера здесь, скорее всего, менее выражен. Такая община более демократична, чем, скажем, ее религиозные аналоги. Это обусловлено тем, что человеку, создавшему это объединение людей, приходится быть очень осторожным в диалоге с представителями официальной медицины. (Считается, что врачи, — самые ригидные специалисты, и это оправдывается принципами медицинской деятельности в современном мире. Принцип Гиппократа «НЕ НА ВРЕДИ» является великим тормозом всякому несанкционированному эксперименту). В итоге получается, что, создав организацию, лидеру приходится работать не только с проблемами своих пациентов, но и с организационными и административным проблемами самой общины. Появляются проблемы общины. Община становится своеобразным пациентом, возможно, другого уровня, возможно, главным пациентом. Дальнейший способ существования и уровень демократичности этой общины зависит от того, по какому пути она пойдет.
Прежде всего, срабатывает принцип «научной диспропорции». Будучи наукой, медицина, как и в случае других наук, определяет принцип возникновения дистанции власти в общине, связанной с медициной. Это также здесь зависит от дистанции между научной моделью в общине и общепринятой научной парадигмой. Таким образом, общине в любом случае нужен неоспоримый авторитет — лидер-основоположник общины или же общепринятые научные «идолы» (начиная с Гиппократа). Такое существование дел в этой общине обусловлено сферой человеческой активности, которая, пожалуй, более всего волнует человека. Это вопросы жизни и смерти. Для современного человека речь идет о физическом здоровье, поэтому и «реабилитация» близка по смыслу физическому оздоровлению. Поэтому, к реабилитации ближе медицина, чем психология и религия, хотя, именно в общине в этом смысле могут быть исключения. Недаром, традиционно медицина являлась сферой деятельности церковников и философов. И, как и в религиозных общинах, реабилитационные общины требуют веры в авторитеты, будь то научные авторитеты или же лидер. Если религиозные авторитеты по разному предлагают ценности жизни и смерти (в смысле первичности жизни или смерти), то лидер реабилитационной общины все же «тяготеет» к жизни. Реабилитация подразумевает избавление от того, что нарушает общечеловеческие ценности, например, здоровье, полноценное общение в семье, кругу друзей, в обществе. Община может давать различные интерпретации этим ценностям, порою относительно внесоциальные объяснения, но абсолютная сторона остается той же социальной — продолжение жизни, в которой человек осознал ту «свободу», которая приносит удовлетворение «здесь и сейчас» (в этой жизни, в отличие от религиозного «потом», дающее право проповедовать идеи конца Света). Реабилитация в общине — это больше, чем просто оздоровление, в том смысле, что к чисто медицинскому аспекту примешивается психология, возможно, в самых нетрадиционных, околорелигиозных формах. И это делает реабилитационную общину собственно «общиной» и порождает ее социальную депривацию, а также авторитет лидера. Зайдя «слишком далеко» в своей активности, связанной с деятельностью своей общины, испытывая нужду в дополнительной силе, так называемом «эгрегоре» (так могут называть общий менталитет системы в качествах своей силы), лидер может обратиться за помощью к религии, парапсихологии, оккультным наукам, или создать симбиоз вышеперечисленного. И это будет являться очередным этапом, следующим за созданием группы.
Лидер может пойти и другим, более научным и рациональным, а значит и более «демократическим» путем на этом этапе. Помыслить суть реабилитации можно следующим образом. Главная проблема реабилитационных общин — это так называемая проблема «зацикливания», или «зависимости». С точки зрения современной медицины, эта проблема трактуется однозначно и определенно. Человек может считаться больным, будучи находящимся в зависимости от «сверхнормативных потребностей», которые нарушают, в конечном итоге, физическое и психическое самочувствие, потрясают социальный статус личности. К таким проблемам обычно относят проблемы наркомании, алкоголизма, курения табака, возможно, избыточного веса (связанного со сверхнормативным количеством принимаемой пищи). Но когда современная медицина сливается с паранаукой, становится психологической и даже околорелигиозной, то и проблема «интериаризуется», т.е. уходит внутрь человека. Немедицинская, но реабилитационная община рассматривает зависимость человека вообще, где наркоманы, алкоголики и пр. — всего лишь частный случай зацикливания, не самый худший, но, возможно, самый яркий в плане асоциального. И в этом может проявляться асоциальность самой общины. В другом обществе может существовать проблема зависимости от мяса, от 3-х разового ежедневного питания, от 8-и часового ночного сна, от заботы о своем физическом теле, от материальном благополучия, от власти над кем-то и зависит от собственного эго. Человек может страдать оттого, что не примет утреннюю чашку кофе, поднимется с постели вопреки обыкновению — «не с той ноги», не зайдет в любимый магазин после работы, пропустит тренировку или баню с друзьями, словом, от всего того, за что человек цепляется сознательно или несознательно. Ведь это создает его собственный облик в своих же собственных глазах, который он боится потерять. В нашем «западном» обществе вышеперечисленные зависимости — нормы, а иногда даже требования социума, поэтому этих «зависимостей» у нас не существует. Община же видит эти проблемы (или создает их искусственно), берется их решить и, следовательно, создает себе проблемы социальной депривации. Мера этого социального отторжения определяется мерой акцентуации этих ценностей. Порою и отделить «наши» пагубные привычки от вышеперечисленных очень трудно, поскольку одно следует за другим. Курение и алкоголь часто сопряжены с общением, деловыми встречами, знакомствами; здесь и трапеза, чай, кофе… Утренние процедуры у нас часто не минуют «пробуждающих» напитков, даже общение с самыми близкими людьми не минует «искусственной» эйфории. Ведь, например, проблема наркомании — это проблема нашего общества, ведь психоактивные вещества человек употреблял во все времена, и до сих пор некоторые народы (по смыслу, лучше сказать — общины) официально употребляют, но у них нет этой проблемы. Например, на Ямайке марихуану употребляют с 9-и лет, ведь она — вместилище бога Расту, и там нет наркомании в смысле пагубной зависимости. С другой стороны, употребление «нашего» алкоголя является грехом в Исламе, где, впрочем, терпимо относятся к той же марихуане. Тогда устранить проблему наркомании можно параллельно с устранением некоторых особенностей современной общности. Как? Создать социум в социуме, т.е. микросоциум. По крайней мере, по типу религиозного противопоставления и авторитаризма лидера, — создать малую общность — «первичную общину». Или по типу научной общины, — «вторичную общину», что-то вроде исследователей «квантовой медицины», демократичной общности, где настоящим лидером является знание, но не человеческая личность. Видно, что второй случай более перспективен, нежели первый, т.к. не зависит в дальнейшем от создателя.
Но есть и преимущество первого случая перед вторым. В условиях материалистической естественнонаучной среды, особенно в условиях дальнейшего кризиса этой среды и распада свойственного ей мировоззрения, человек утрачивает какие бы то ни было идеалы. Ситуация такая, что материалистических идеалов уже нет, а других еще нет. Собственно, проблемы зацикливания и порождаются, и обостряются во время «межидеалья», особенно в неколлективисткой среде. Тогда и реабилитационная община более функциональна та, которая более идеалогизирована. Итак, можно выделить две вещи, обеспечивающие эффективность этой общины. С одной стороны, это общинность, братство, где все поддерживают друг друга и во время лечения, и даже после, в обычной социальной среде, содержащей в себе искушения бывшему лечащемуся вернуться к старому образу жизни. Второе, — это идея. Здесь главное создать фабулу всему тому основному, с чем сталкивается новичок, приходя в общину. В разных общинах, занимающихся реабилитацией, можно встретить разные смыслообразующие главные идеи — бог, провидение, Дух, Абсолют, Космос и пр. Итак, есть две оси, которыми можно манипулировать, создавая реабилитационную общину (как, по большому счету и другие типы организаций), а также, используя эти две оси, можно реабилитировать и саму общину, в случае, если она переживает кризис. Да и кризисы, в соответствии с вышесказанным, можно различать как кризис общности и кризис идеи. Для лидера важно знать, что, в случае уменьшения количества вновь прибывших в общину, следует усилить идеологическую базу группы путем приобщения к новым знаниям или путем развития своей главной идей. Ослабление же понимания сути общего знания в общине (возможно, из-за кризиса самого лидера, например, проявляющимся в так называемом «бунте стариков») можно скомпенсировать за счет прилива количества лечащихся. Итак, ослабление одного компенсируется усиление другого. В условия жизни в обычной социальной среде, которая и повлияла на возникновение пагубной зависимости, и в которую неизбежно возвращаются бывшие лечащиеся, пройдя реабилитационный курс (временность пребывания в общине — еще одно принципиальное отличие реабилитационной общины от других, ведь нельзя же лечиться «вечно»; главное же отличие — первичная ориентация на личность) фактор общинности как таковой резко уменьшается. Тогда задача лидера и в целом всей его реабилитационной системы, — путем уловок и понимания идеи (вплоть до страха перед идеей) создать такой образ цели и процесса, следующего после возвращения в социум, которые не позволят бывшему лечащемуся вернуться в негативное прошлое. В более авторитарной, с сильными религиозными началами общине это может подразумевать трансформацию всей личности лечащегося, что и очень эффективно для процесса избавления зависимости, и одновременно имеет свои минусы с точки зрения дальнейшей социализации личности: хочется изменить все свое окружение, даже весь мир, а это не всегда легко. Если идеи общины более демократичны (в случае клуба, системы «вечеров» и пр.), то одновременно такие идеи, как правило, и слабы. Тогда силу реабилитации можно увеличить самими «сборищами»; их регулярность может чередоваться необычными выездами на природу, беседами у костра и камина, банями, чаепитиями, песнями и многим-многим другим. Словом, нужно создать ровно то, что делает любого человека человеком — «общественным созданием», стремящимся к своей самореализации. Ничего другого не дают ни община, ни все общество. Так, община использует те же механизмы, что и социальная среда, лишь иногда «подменяя» общесоцильные формы общения и идеи (как правило, это идеи лидеров, авторитетов, по сути, одних «идолов» меняют другими, — полезными, с точки зрения общины).
Заключение
Как видно, между различными общинами и самим обществом принципиальной разницы нет, с точки зрения «привычек» человека — быть общественным (или общественно-историческим) существом и стремиться к чему-либо сознательно и бессознательно. Два этих человеческих «начала» — целевое и процессуальное задаются лишь разными моделями человеческого сосуществования. Эти модели сосуществуют друг с другом мирно или противоборствуя, а также сменяя друг друга в соответствии с ходом общественно-исторического развития. В нашем случае общественно-историческое развитие рассматривается как процесс ускорения смены человеческих знаний в человеке и обществе, — это соизмеримость жизни человека и жизни существующих технологий. Это не количественное рассмотрение исторических фактов, а качественное, скачкообразное распространение общего знания. Сейчас такое общее знание постижимо и доступно все больше и больше каждым человеком, это знание не только о себе — о мире человека, но и понимание мира животных, растений, минералов. Это мы ранее назвали «третичная община».
В отличие от «первичных» и «вторичных» общин, и даже в отличие от «начальной общности», «третичная община», — явление не настолько внешнее, когда уместно выделить большие и малые группы. Это, в большей степени, внутреннее явление. Это даже ближе к самому знанию — знанию «обо всем», нежели к человеку. И все же это знание осознается человеком. С этой точки зрения, для удобства понимания можно рассмотреть такую модель, когда вся Земля и есть «третичная община», а окружающий Космос, со своей стороны — «начальная общность». Тогда в понятии «третичная община» объединены все другие: «первичная община», «вторичная община» и собственно «третичная община». Такое рассмотрение может показаться плодом фантазии, но следует обратить внимание на одно реально существующее обстоятельство. Уже в Новое время прозвучали идеи непрерывного образования Я. Коменского, хотя они и казались тогда слишком фантастическими. Но, с рождения ХХ века такие «фантазии» все чаще и чаще посещают умы писателей-фантастов, кинематографистов, ученых и др. И это совершенно легко понять с точки зрение теории, описывающей Тенденции Настоящего Времени. Тогда и «третичная община» — не плод фантазии, а научная модель, описывающая явления общественной жизни не количественно (хронологически), но качественно. Проблеме социальной депривации — это процесс преобразования «первичных» и «вторичных» общин в «третичную общину». Эта проблема перестает существовать не только со временем (что также существенно), но в сознании человека, если учитывать, что все мировые религии были сначала общинами (община Христа, община Магомета, буддистская община), и до сих пор существуют в своих неортодоксальных моделях. Мировые религии призваны были объединить малые варварские народности, в то время как «третичная община» призвана объединить их самих, а также науку, паранауку, искусство. При этом количественный, внешний аспект многообразия самых различных идейных доктрин может и не исчезать.
Современный мир, с одной стороны, объединяет религию, науку и пр., с другой стороны, все же движется к научности. К той научности, которая самодостаточна, содержа в себе и рациональное, и «от сердца»; и техническое, и гуманитарное. Такая наука способна обуздать и сомнение, и слепую страсть. Степень научности полезна и для религиозной, и для реабилитационной общины, а также для политических партий. В то время как сугубо научная община (развивающая какую-либо научную отрасль) для своего функционирования не нуждается ни в религии, ни в «партийной принадлежности». Проблемы депривации лидера, «бунт стариков», хотя и характерны для всех типов общин, все же менее всего угрожают научной общине, как менее всего ей угрожает и общая проблема депривации общины. Будучи более «мудрым», этот лидер (или лидерская группа) сможет вовремя уйти из общины, чтобы затем вернуться обратно (считается, что потребность в покинувшем общину лидере возникает через 2-3 года). Мудрый лидер сможет поступить и другим способом — вовремя избавиться от деструктивных элементов в общине. В любом случае, он сделает шаг первым и останется лидером. Не с точки зрения чувства собственной исключительности, но в плане собственной ответственности; не как администратор, но как духовный лидер, а это больше, чем лидер эмоциональный, деловой, или идейный. Истинный мудрец видит и предсказывает, каковы начальные этапы личностного роста своих учеников, когда уже выросло сильное Эго у индивидуальности, но еще нет Индивидуальности у личности. Это происходит, когда око начинает зреть «недостатки» лидера, — «старческий консерватизм» и предлагает радикальные меры изменения действительности в общине и даже во всем обществе. Только что открывшиеся глаза видят остро, и незрелый ум выбирает путь экстремизма и террора, особенно в области политики и религии. И, чем быстрее развитие, излечение члена общины, чем быстрее он «поднялся», «оперился», тем мудрее, «научнее» (с точки зрения понимания тенденций времени) должен быть лидер. Он подобен родителю, опекающим своего нерадивого детину в 14-18 лет, тем более, когда этот младенец — вундеркинд. В «третичной общине» уровень научности способен рождать работоспособные идеи, сплачивать общность, мудро аргументировать любые действа. Наука в этой общине не боится ни отсутствия лидера (например, когда он уходит из общины), ни социальной депривации. Наверное, такая община и не имеет социальной депривации. Тогда наша тема себя исчерпала.
Приложение
Ниже приведем несколько иллюстраций вышесказанного. Следует отметить, что все примеры общин, которые приведутся, существуют реально в настоящее время. Названия же этих общин и имена лидеров, в силу конфиденциальности и элементарных этических соображений, будут опускаться. Оставим лишь реальные имена конфессий и научные термины, которыми они могут пользоваться. Тем более что настоящая работа и не преследует целей описания конкретных явлений современной общинной жизни.
Варианты религиозной общины
1. Община использует философскую базу восточной религии — индуизма, но «по своему». (Впрочем, на базе индуизма удобнее всего создавать общины, поскольку это религия древняя, относится к коллективисткой культуре и достаточно гибкая и лояльная по отношению к «иноверам»). Эта община распространена во всем мире, имеет региональные центры почти во всех странах, в крупных, средних и даже весьма небольших населенных пунктах. Философия этой общины говорит о пути освобождения от мирских забот через преданное служение Богу. (Поэтому, на первых порах, она нашла себе сторонников из среды наркоманов). Лидера и основоположника этой общины уже нет в живых, но он оставил после себя написанные им книги, переводы и интерпретации религиозных книжных источников («первоисточников»), а также несколько первых и самых преданных учеников. Таким образом, община продолжает иметь дистанцию власти, характерную для авторитарной общины. По сути, здесь два уровня иерархии, — это «духовные Учителя» и все остальные члены общины (хотя реально, неофициально отдельно стоят спонсоры и «содержатели» общины). Это обусловлено, во-первых, наибольшей распространенностью этой общины в западном мире (сейчас это, пожалуй, единственный способ создать сильную материальную базу); во-вторых, лидер этой общины предложил неканонизированную ветвь религии, вследствие чего он не признан авторитетным (возможно, на это повлияла еще и его принадлежность не к касте учителей); в-третьих, община предлагает достаточно жесткий и категоричный путь ограничений в пищи, личной жизни и пр. Особенно ярко это проявляется по отношению к «новичкам», т.е. нижнему слою в общине. Те, кто только пришел в общину, в наибольшей степени задействованы в действах, церемониях, а также хозяйственных, самых «черных» работах. Считается, что учителя наиболее приближены к Богу, отсюда об их поступках никто не судит. Причем, уровень преклонения учителям может шокировать «западного» человека. Для того чтобы привлечь как можно больше новых людей, община регулярно устраивает благотворительные акции, устраивает пропаганды на улицах и площадях, ведет активную распродажу восточных товаров и пищи. Привлекает в этом знании вера в возможность высшей реализации — слияние с Богом, а значит, и бессмертие, а также здоровый образ жизни, пропаганда положительных общечеловеческих ценностей. Но часто, несмотря на привлекательные моменты и искренность агитаторов, западный человек отталкивается от категорического (а порою и нетерпимого) содержания предлагаемого ему Знания. Самое отталкивающее в этой информации — открытое пренебрежение существующим материальными ценностями и острая критика современной цивилизации. Иногда из уст наиболее фанатических сторонников (чаще всего, новичков) можно услышать призыв к противоборству и противостоянию внешнему миру. Такая «тема» ближе всего подходит к апокалиптическим идеям.
2. В этом смысле можно упомянуть еще одну общину, лидер которой вышел из среды вышеупомянутой общины. В какой то момент он не получил там посвящения, что очень значимо для всех членов общины, поскольку считается, что на Посвящении человек заново рождается и ему даже дают новое «духовное» имя. Будучи человеком честолюбивым и находчивым (а возможно и азартным и одержимым), а также человеком «западного» происхождения, он покинул эту общину и создал свою, по образу и подобию предыдущей, но с… основной христианской символикой, или, лучше сказать, «псевдохристианской» (здесь есть наличие живого пророка, живого мессии, крест и др.). Такой симбиоз — отчасти индуизм, отчасти христианство, да и плюс личные качества, собственно, лидера (к слову сказать, себя он назначил просто «пророком») породили открытые тенденции Конца Света с пропагандой актов самосожжения членов общины и она перешла на нелегальное положение.
3. И еще один вариант религиозной общины можно упомянуть. Основной Канон идей в ней снова восточный, но используются несколько канонов, в том числе и канон первой упомянутой общины — снова яркая сильная харизма лидера, а значит и простая двойная иерархия. Здесь более обаятельный лидер, чем первый и великолепная «красивая» пропаганда своих ценностей — информация и используемое часто музыкальное сопровождение при радиотрансляциях вызывают только положительные эмоции. При том, что эта община очень похожа на первую (восточное происхождение, яркий лидер и высокая дистанция власти, красивое убранство в храмах и при этом категорические и строгие законы внутри общины), уровень пропаганды здесь значительно выше, чем в первой упомянутой. Отсюда, она стала более популярна в широких массах. Да и «двери» этой общины были более «открыты» в определенный период своей деятельности. Возможно, это и привело к ее кризису.
Дело в том, что в общину часто приходят люди, нереализованные в своей общественной и, возможно, личной жизни — преступники, наркоманы и т.д. И они чаще искренне приходят с желанием измениться. Но, как говорит восточная мудрость, «не стоит будить спящих слонов, а не то они резко вскочат и могут задавить — стоит пробираться осторожно». Именно это и произошло с этой общиной. Лидер просто не справился с экстремистскими «нововведениями» группы своих учеников. Возможно, что в общину пришло сразу слишком много застрессованных людей, что превысило их «критическую массу» и породило «цепную реакцию» высвободившейся агрессии. Благие намерения изменить себя, а через себя — общество породили прямые действия против общества. Естественно, что лидер взял на себя исход этой ситуации и община легально перестала существовать. ъ
Религиозные общины чаще всего упрекают в «зомбировании». Мол, туда приходят люди и оставляют там все свои материальные сбережения, накопленные за жизнь. На самом деле, дело, скорее всего, не в преднамеренном гипнозе и одурманивании людей. Люди сами искренне одурманиваются и бессознательно одурманивают других с благими намерениями. Впрочем, современное общество и все официальные «начальные общности», плюс родители с первых дней рождения ребенка (да и животные на своем уровне) пользуются такими же точно способами. Это называется всего лишь «передача накопленного опыта».
Варианты научной (псевдонаучной) общины
1. Эту общину могут упрекать в восточной религиозности, но лишь с той точки зрения, что ее основоположник имеет восточное (индуистское) происхождение. Тем не менее, в ней «индуизма» не более чем философских общечеловеческих основ других религий. Просто, лидер привносит в общину красочный индуистский тип — фасад организации, — это для него наиболее удобный и привычный подход — очевидно; да и с другой стороны, ведь индуизм почти не религия, если сравнивать его, например, с христианством. Это почти авторитарная община, но она активно использует научное академическое знание, ученых, последние научные открытия в области физики, химии, человеческой физиологии. А значит, эта организация теоретически сможет существовать и после «ухода» лидера. Все будет зависеть от степени мудрости последователей и учеников. Ученики-ученые имеют тенденцию часто уходить в самостоятельные независимые исследования и покидать общину, при этом другие ученики могут привнести в организацию, созданную основоложником, элементы категоричности и фанатизма. В реальности, эта община имеет свои подразделения повсеместно во всем мире и может быть зарегистрирована и как религиозная организация, и как общественная организация, и как просто научное сообщество. Эта община может и исчезнуть юридически, что и происходит сейчас в некоторых странах, но остается ее «стержень» — Знание, которое может быть и «заимствовано» другими научными и даже религиозными организациями (в частности, вышеупомянутой третьей религиозной общиной). Стержень этой общины в культивировании внутреннего опыта, схожего с религиозными сакральными переживаниями (в этом ее наибольшая схожесть с религиозными общностями) и с современными техниками релаксации. Поэтому, вначале община имела период активного интереса и мощного притока своих членов из среды хиппи, наркоманов. Но при этом стала даваться философская парадигма этого внутреннего опыта, а несколько позже и строгая теоретическая подоплека. Будучи физиком по образованию, лидер предложил совершенно разумную концепцию Единого Поля законов природы. Разумность этого подхода еще и в том, что он пересекается со всеми естественнонаучными и гуманитарными дисциплинами — математикой, химией, медициной, психологией и др. Это послужило причиной того, что в организацию стали приходить ученые, — это была вторая условная волна «прихожан». Третьей такой волной стали влиятельные и богатые люди, что и сделало эту общину международной (а в некоторых странах и благотворительной) организацией.
2. Если привести пример научной общины невосточного, а западного типа, то это община с использованием знания по истории, но в альтернативном варианте, и даже с примесями физики. Эти люди предлагают «свою» интерпретацию некоторых археологических и антропологических находок и мифов. Отсутствие авторитарного лидера делает их одновременно и независимыми в своих гипотезах, и слабыми в своем единстве как общины, тем более что они и образовались на расколе религиозной (языческого толка) общины.
3. Впрочем, псевдонаучными общинами тоже в определенной степени являются так называемые системы сетевого маркетинга, — они образую плотные группы своих членов, имеют жесткую иерархию власти, пользуются определенной идеологией и ритуалами, активно ссылаются на различного рода научные аргументы в пользу своей продукции. Интересно, что такие сети часто создаются на базе уже сформированной структуры — определенного кристалла, матрицы, — это может быть как религиозная община, так и научное сообщество. При всем своем многообразии, сетевые маркетинговые структуры очень похожи друг на друга, они копируют наработки друг друга, определяемые естественным экономическим положением общества. Люди легко переходят из одной сети в другую, по мере старения сети или становлении несоответствия сети существующим экономическим реалиям окружающего мира.
Многие «псевдонаучные» общины стихийно возникают из религиозных, как результат протеста наиболее думающих и разумных членов человеческой общности авторитарному режиму лидерства в ней. В этом случае очевидно, что многие ученые или просто люди, владеющие теми или иными научными знаниями, сначала «очаровываются» предлагаемой им информацией из уст лидера религиозной общины, возможно, решают при этом определенные свои проблемы, а затем разочаровываются в самой общине — людях, составляющих основную «массу» этой общины. Этот кризис в сознании такой «ученой прослойки» автоматически распространяется и на лидера, и, возможно, на само Знание, т.е. выражается в разочаровании лидером и знании. Происходит раскол и образование боковой «научной» ветви в общине. Как правило, это нестойкие общинные образования, поскольку им все же не хватает мудрости лидера — его «идеи», хотя бы хорошего администратора. Им также не хватает «глубины фантазии и импровизации», гибкости, элементарной социальности.
Варианты реабилитационной общины
1. Это община известна в среде наркоманов, — они основной ее контингент. Ее лидер — личность яркая, харизматическая. Впрочем, эти качества не сильно отличают ее от некоторых вышеупомянутых лидеров религиозных общин. И, тем не менее, есть ряд отличий. Лидер стал собственно лидером этой общины в силу стихийно сложившихся обстоятельств, можно сказать, несчастного случая, изменившего в корне его внутреннюю жизнь. Речь идет именно о внутренней жизни, поскольку он умудрился создать свою организацию, воспользовавшись старыми ресурсами, «из прошлой жизни», — «построил новый храм на фундаменте старого». Дело в том, что он и был лидером, и им остался, — в корне изменилось отношение к жизни, ее качественная сторона. Создав общину, он занялся тем, чем никогда не занимался и во что бы никогда ранее не поверил — лечением наркоманов.
Первая фаза его «реабилитационной деятельности» носила чисто стихийный и даже несколько экстремистский характер. Вероятно, он совсем не ведал, как Это делать, но очень этого хотел, был в себе абсолютно уверен, — одержим своей идеей. Он действовал старыми, известными и наработанными методами и в итоге собрал костяк первых своих учеников. Там не было даже никакой конкретной идеологии, философии, и уж тем более теории. По сути, там была только сильная, ярчайшая личность лидера. Для укрепления своей группы он решил упереться на христианство, выбрав и идеологически усилив одну из ветвей православия. Это была вторая условная фаза этой общины. Затем он увлекся определенными оккультными идеями, которые естественно, присоединились в общине к христианству. На этой стадии он создал ряд удобных «фабул» — «волшебных» условностей, создающими ритуалы в общине и ее основной жизненный уклад. Так он снял с себя часть груза управления людьми и смог уделять большее время себе.
Его сильно отличает от других харизматических лидеров то, что он никогда на поддерживает явно дистанцию власти, — она просто есть. Он позволяет себе «панибратствовать» с членами общины, общается с ними абсолютно на равных, ведет активную личную жизнь и ничего при этом не скрывает от своих учеников, — никакие стороны своей жизни. Но его тайна, его загадка не позволяют к нему приблизиться никому из его окружения общины ни на шаг. Никто не понимает, что он делает, но все ему абсолютно верят и при этом его боятся. Например, если он говорит, что так называемой ломки (обстинентного синдрома) у вновь прибывшего наркомана не будет, то человек ее действительно не почувствует, — у него просто несколько дней будет гриппозное состояние, естественные соматические проявления организма, но никак не болевые эффекты, характерные для «ломки» наркомана.
На определенном этапе существования общины лидер внес практические элементы восточной философии. Что бы он не делал со своими лечащимися, направлено на проживание вместе, занятие полностью их свободного времени и «мозгов». Все друг друга поддерживают и «во вне», и на уровне идей общины, блокируя тем самым нежелательные мысли и поступки.
Нет сомнения, что этот лидер для этой общины незаменим. Вне его воздействия она просто не существует. Но те, кто выходят из общины и, таким образом, выходят из-под влияния лидера (спустя около 2-х месяцев такого лечения), поддерживают друг друга и распространяют основные идеи общины среди старых знакомых (не избегая общения с ними), занимаясь своими делами. Гарантия их стабильности (воздержание от наркотиков) обусловлена все теми же механизмами, — держаться вместе и не забывать основных идей группы. По сути, это те же механизмы, что механизмы, обусловившие вредную зависимость от наркотика, — ничего в принципе не изменилось. Здесь только одни идеи подменены другими и один тип общения заменен на другой. Даже, можно сказать, что здесь одна «зависимость» заменена на другую, менее вредную для здоровья человека и социума. В общине говорят, что и СПИД уже вылечивается таким же, общинным образом жизни, поскольку это тоже «более тонкая» форма зависимости.
Пожалуй, в случае реабилитационной общины как ни в какой другой более всего оправдан сильный, даже несколько деспотичный своенравный лидер. Его присутствие необходимо по определению, — для излечения зависимости нужна воля, и если нет своей, то необходим «гуру», который требует полного подчинения своей власти, — «клин клином вышибают». Такой лидер должен обладать и определенной степенью мудрости, которая позволит ему в любой момент остановить процесс, резко сменить одну фазу на другую, даже становить всю его «игру». Он должен быть в большей степени экстремистом, чем это могут сделать его ученики. Иначе, в его общине возможны массовые рецидивы, проявления экстремизма и прочие «болезни роста», описанные выше. Он должен реально осознавать то, чем он занимается, без излишнего романтизма, который могут позволить себе лидеры других общин, особенно религиозных. Иначе может произойти одна из закономерных в среде бывших наркоманов катастроф, описанных выше, и ему придется самому расплачиваться за свои тактические ошибки.
2. Стоит для сравнения привести еще одну иллюстрацию реабилитационной общины, впрочем, она более типична и менее уникальна как первая упомянутая. Это, можно сказать, «искусственно» созданная община, поскольку она создавалась с трудностями, а не сложилась стихийно и спонтанно. Для лидера это была самоцель, включенная в его профессиональную деятельность врача-нарколога. Впрочем, при неудаче создать общину он принципиально ничего бы не потерял — использовал бы, как и раньше, методы официальной медицины. С начала создания общины его окружала группа поддержки, — община создавалась совместными усилиями, и это определило более демократическую линию поведения лидера с лечащимися и с персоналом своих сотрудников (последний состоит из профессионалов и бывших лечащихся). Поэтому, теоретическая, или идейная подоплека в общине, а также стратегия поведения построилась на уже разработанных в мире пошаговых технологиях, — гарантия избежать неопределенности. Но здесь и кроется определенная трудность — все те же упомянутые рецидивы. Выбор международных наработок не позволяет лидеру сделать «шаг в сторону». В таком случае разработанная методика рождает иллюзию защищенности и не позволяет увидеть нежелательные тенденции в группе для того, чтобы вовремя остановить какой-либо процесс. Меньшая категоричность руководителя опирается также и на следование определенным восточным философским канонам. И это, безусловно, украшает жизнь в группе, но и усложняет неизбежные кризисы. Например, в отличие от лидера первой упомянутой реабилитационной общины, этому лидеру угрожает опасность быть обвиненным в рецидиве его же подопечного. Да, и возможные рецидивы в этом случае проходят более явно, дерзко, не скрываясь. Так приходится платить за лояльность.Впрочем, как уже указывалось, такие явления неизбежны в «западной» общности с высокой степенью индивидуализации, низкой дистанцией власти (горизонтальные выраженные взаимоотношения), низкой степени избегания неопределенности, но при этом возросшей опасности этой неопределенности (иллюзии защищенности). Хотя, это и не удивительно, ведь и сами явления вредной зависимости, как считается, — порождение современного «западного» общества. |
