Метафизическая интоксикация

«Не спрашивай, что внутри твоей головы, а спрашивай, внутри чего твоя голова».
Гилфорд.

На одном из собраний ростовских психиатров, где принято демонстрировать молодым специалистам различного рода психически больных, прозвучал термин «метафизическая интоксикация».

Похоже, метафизика снова овладевает сознанием самых разнообразных людей, — представителей даже такой ригидной публики как психиатры. Для того, чтобы наделить термин (тем более диагноз) этим названием, необходимо иметь неподдельное любопытство. И, неважно, в каком контексте это слово употребляется (естественно, на общем собрании психиатров никто не рискнет говорить о метафизике в положительных тонах), главное наличие факта возвращения метафизики как явления в жизни человека в сознание. Причем, забавно, что инициаторами вынести это понятие вовне, на вербальный уровень стали потенциальные оппоненты этого явления. Вероятно, их так «достали» все эти эзотерические дела со своей специфической публикой «обезбашенных», — так много обо всем этом говорят сейчас, и так много здесь интересного с точки зрения любой науки (ведь это знание пограничное), в первую очередь, науки о сознании, что нет мочи больше казаться «не при деле» — индифферентным.

Равнодушие осталось позади и вперед выступил явный интерес, пусть даже и в закамуфлированных формах. Так что же Они хотели сказать на самом деле? Что нужно лечить?
О ком, собственно, шла речь и зачем вдруг возникла идея вернуться к метафизике?

Прежде всего, речь идет о существовании параллели с интоксикацией физической (или физиологической), — этим принято заниматься наркологам. Не секрет, что часто именно в среде наркоманов рождается интерес к метафизическим наукам — паранаукам. Многие международные религиозные и паранаучные организации имеют мощный приток своих слушателей и прихожан именно в этой среде (особенно на начальном этапе). Такие организации — своего рода новый «наркотик», отдушина для потерянного человека. И это упрек тому обществу, где явление наркомании (физической) существует и где лучше обратиться в секту за помощью, чем лечиться у врача (чему лечиться, от чего?). В больнице проводят дезинтоксикацию — снимают ломку, так называемый обстинентный синдром. В целом, кроме примитивных общепопулярных знаний о вреде наркотика человек ничего больше не знает. А стремление получить кайф оказывается несравненно больше, — «лучше сгореть в этом кайфе, чем такая жизнь». Да и наркотик убивает волю — острие духа, — то, что и нужно, чтобы «завязать». Получается заколдованный круг, — рождается ломка в психике, которая отнимает силы, необходимые для реабилитации. А община дает другую жизнь, полную каких-то иных, внутренних ценностей, — рождается цель это постичь и появляется процесс совместного поиска — общинного. Поэтому в реабилитационных общинах существует феномен отсутствия ломки, — «ломки нет, — есть просто гриппозное состояние, которое естественно, и оно также естественно пройдет через три дня». Действительно, болевой синдром при ломки наркомана научно до конца не обоснован, — он социален по своему происхождению. Выходит, действие наркотика приравнивается к действию общины, раз эффект один и тот же. Вот Вам и закон сохранения эффекта, почти как закон сохранения энергии. Одно подменяется другим. Вы отняли у человека наркотик, — дайте ему что-либо взамен, иначе это бесполезно. В одном обществе гашиш асоциален, а алкоголь социален, в другом обществе может быть и наоборот (в Египте светские современные законы преследуют за наркотики, а религиозные мусульманские исторически карают за алкоголь). Были бы ценности — будут и поклонники, и оппоненты.

Ну а как же с людьми, которые не имеют таковых проблем? Их ценности — семья, работа, наука, друзья, хобби, спорт, культура, искусство и пр. Почему бы не ввести понятия соответственно: «семейная интоксикация», «научная интоксикация» и т.д. Человеку свойственно впадать в зависимость от чего бы то ни было. А общество уже разводит по понятиям: это интоксикация, а это жизнь. Тогда жизнь — это разновидность глобальной интоксикации, универсальной для всех обществ, всех культур на все времена.

В юности человеку свойственно увлекаться различными хобби, человек тянется к новому, которое, возможно, станет его будущей профессией, если, конечно, в обществе найдутся аналоги этого нового. Одни тяготеют чаще к мыслительной деятельности, другие больше к игровой, третьи к спортивной, четвертые — просто к общению со сверстниками. Постепенно поисковая активность снижается по мере заполнения пустот сознания, а также по мере разочарований достигнутыми результатами, познавательной скукоты (когнитивной тоски). Кто-то, возможно, просто себя находит (на время, пока не реализует данную деятельность), а кто-то просто устает от жизни раньше времени (относительно других), — теряет «острие духа». В итоге, жизнь становится монотонной как у тех, так у других, и у третьих, — появляется зависимость от этой жизни, привычка, «интоксикация жизнью». Возможно, те, кто устают от жизни раньше других, больше подвержены наркотическим пристрастиям в обычном смысле этого понятия. Но это лишь вопрос степени усталости от жизни, вопрос количественный — временной. В конечном итоге, все захотят найти источник удовлетворения вовне. Ведь поисковая активность угасла, для ее восстановления нужны энергетические ресурсы, а их нет, — жизнь-рутина все сжирает. Нужен искусственный допинг. Впрочем «жизнь-рутина» и есть та самая «интоксикация жизнью». В итоге, человек просто подменяет одну зависимость другой, более новой, причем более интересной, дающей незнакомые впечатления. Правда, «нескучно» ему до поры до времени, наркотики тоже могут стать рутиной…

Как и в молодости, мы увлекаемся с такой же силой из-за новизны этого «хобби» до поры, до времени, затем становится скучно… и только паранаучное «хобби» способно вывести нас из этой когнитивного ступора…

Такие «хобби» подходят как нельзя лучше в любом возрасте, поскольку они неисчерпаемы. Таким образом, молодой азарт может «накрыть» когда угодно, для это всего лишь нужно нечто НОВОЕ, определенная МЕТА — метажизнь, метафизика, мета-, пара-, что-то рядом, но еще не здесь. Рядом, чтобы не казаться слишком недоступным, а значит пугающим, что бы отчасти соотноситься с социальной картой-схемой жизни, но лишь отчасти, не более того. Новая представленная действительность должна интриговать, манить, но не пугать (возможно, она испугает потом).
Это подобно новой влюбленности. Действительно, допустим, что у Вас в жизни появляется новый человек, а значит и новые впечатления, новая МЕТА. Новая… до поры до времени… Затем наступает рутина, болото. Что делать? Развестись, завести любовника, — что честнее? Чему лучше следовать — ритуалу, долгу, чувству справедливости, или сыграть в благородство, или закрыть на все глаза и войти в хаос (впрочем, это уже, по определению, наступает автоматически). Тогда, получается, что причина развода браков — ДОСТУПНОСТЬ — скукота, отсутствие нового, отсутствие развития. Оптимист может быть бабником только лишь потому, что он ищет нового в человеке, а находит это в другом. Но оптимист — это тот, кто молод душой, ведь он поступает как в юности, — вечно в поисках нового. Другой может упрекнуть его в несерьезности, призвать быть «взрослым», т.е. слабым, не способным на дерзкие, авантюрные, сильные поступки, утратившим острие духа.

Авантюризм в данном случае, — это не хаос, скорее наоборот, ведь хаос — это слабость, а авантюризм — это сила, энергия. Авантюризм в данном случае, — это не безответственность, поскольку только уверенность в завтрашнем дне толкает на сильные дерзкие поступки-вызов. Авантюризм в данном случае, — это не эгоизм, а скорее наоборот — честная игра с самим собой и близким человеком (а также другими людьми). Совсем не обязательно кого-то кидать. Если есть сила духа, — есть и будущее. Если есть будущее, — то нет «интоксикации настоящим».

Ломка — это миф современного, наскучившего самому себе человека. Наркоман — это и есть этот человек, — его яркий представитель, но самый талантливый (!) представитель. Он ищет нового в самом себе, и поначалу находит, как, впрочем, и молодой эзотерик, не слишком-то разбираясь в качестве продукта, — все равно ведь интересно…, но затем он может быстро потерять даже самого себя.
И пусть не пугает кажущаяся схожесть вышеприведенных понятий, а именно формула: интоксикация = увлеченность = зависимость = хобби = опьянение =жизнь… Для того, чтобы развести эти понятия, нужно научится знать их определение, распознавать цену и меру. Одно разрушает из-за слабости, другое создает и учит разнообразить жизнь в самом себе — «быть недоступным самому себе»… и тогда, по крайней мере, не будет интоксикации метафизикой на уровне интоксикации наукой. Одна убогость порождает другую несовершенность… И даже если останется «зависимость от жизни», то тогда незачем говорить «масло масляное» — пусть это просто зовется «жизнь», как и «метафизика». Ведь даже если убрать «интоксикация» и просто сказать: «увлеченность» метафизикой (для диагноза слишком уж мягко — не соответствует «суровости» академической «науки»), то это просто не будет звучать полноценно и с точки зрения академической науки, и с точки зрения самой метафизики. Это звучит в любом случае по-дилетантски и непрофессионально. Это не может быть диагнозом, это жизнь для, возможно, психически нестабильного человека, возможно несовершенная, зато своя — уникальная.

Блаженные, юродивые никогда ранее не считались несчастными. Возможно, их никогда и не было, как никогда не было и кризиса академической науки. Это появилось только сейчас. Метафизика не знает кризиса, — метафизика может уйти для того, чтобы вернуться через несколько столетий и слиться с современными достижениями — лучшими наработками и открытиями современной науки.

Для завершения мысли хотелось бы привести слова известного патопсихолога Блюмы Зейгарник: «О патопсихологическом изменении личности мы говорим тогда, когда под влиянием болезни у человека скудеют интересы, мельчают потребности, когда у него проявляется равнодушие к тому, что его раньше волновало, когда действия его лишаются целенаправленности, поступки становятся бездумными, когда человек перестает регулировать свое поведение, не в состоянии адекватно оценивать свои возможности, когда меняется его отношение к себе и окружающему. Такое измененное отношение является индикатором измененной личности.»

Лютый И., 2000 г.